Звоночек 3 - Страница 67

Мои слова вызвали замешательство, люди притихли, переваривая услышанное.

— Товарищ Жданов, разрешите вынести предложение на голосование трудового коллектива? — справился громогласный оратор у присутствующего здесь, оказывается, главы обкома.

— Выносите, товарищ Отс, — ага, значит лужёная глотка самому директору завода, о котором я знал по газетным публикациям, принадлежит.

— Кто за то, чтобы отныне завод "Красный путиловец" именовать "Кировским заводом"? Прошу поднять руки! — минутная заминка, и — Предложение товарища Любимова принимается большинством голосов! Ура товарищи!!!

Чувствую, пьянка вечером в заводском районе будет грандиозная… За спиной бухнули по железу шаги и бородатый крепыш, чуть довернув меня, уже начавшего оборачиваться на звук, рукой за плечо, с чувством сказал:

— Ну, товарищ Любимов, только к нам на завод вошёл, а уже столько хорошего сделал! Дай обниму тебя, брат!

Тут я опять растерялся. Для людей этого времени вполне естественно выражать свои искренние чувства подобным образом. Я же, выросший в мире, где любовь была низведена до секса, а обнимающиеся мужики, будь это даже солдаты после боя, вызывали грязные мысли, хоть и старался всегда быть выше навязываемых ничтожной по своей моральной ценности либеральной культурой стереотипов, всё равно, страдал от "осадка", остающегося в подсознании. Поэтому думал в том момент о том, чтобы, ради конспирации, целоваться не пришлось. Отказаться обняться же, было бы совершенно невозможно, товарищ сразу бы подумал, что у меня задние мысли имеются и это раз и навсегда растоптало бы мою репутацию.

— Проси чего хочешь в любой момент! Как директор завода, обещаю в лепёшку расшибиться, а сделать.

— Да мне бы, собственно, в ваше артиллерийское КБ. С людьми переговорить об одном важном для обороны деле.

— Нагнал туману, — улыбнулся Карл Мартович. — Давай трактор на баржу погрузим, и я вас познакомлю.

Митинг продолжался ещё почти два часа, ораторы произносили речи, давали обещания выполнить и перевыполнить планы и поручения партии, но уже без накала, по настрою было понятно, что самое главное сегодня уже сказано, самое интересное уже произошло. А потом трактор завели и он, рокоча тысячесильным рядным двигателем 13-8, таким, какой шёл на подводные лодки типа "М", грелся чуть больше десяти минут, прежде чем развернуться и, сквозь заранее расступившихся в стороны людей, по обозначенному маршруту, неспешно, но уверенно, двинулся в сторону причалов. Бульдозер шёл, торжества ради, передним ходом, поэтому я, стоя на крыше его кабины в компании Жданова, Отса, главного инженера завода Тер-Асатурова, мог наблюдать работу ещё одного члена экипажа машины – её "капитана", роль которого выполнял директор. Единственным рабочим инструментом командира машины была трубка телефонного аппарата, по которому он передавал команды в кабину связисту, в распоряжении которого была ещё и не замеченная мною ранее радиостанция. Тот, в свою очередь, дублировал их машинистам, которым отвал в поднятом положении загораживал большую часть обзора вперёд. Шум дизеля заставлял Отса напрягать голосовые связки не меньше, чем во время митинга и поэтому я посоветовал ему в будущем комплектовать трактора танковыми переговорными устройствами.

У кромки причала лишних попросили, во избежание, удалиться и новонаречённый "СМК" на минимальной скорости двинулся на пришвартованную вровень баржу. Её палуба была усилена плотно уложенными в продольном направлении рельсами, укрытыми сверху толстыми досками, которые, уложенные от борта до борта, образовывали подкладки под гусеницы устанавливаемого поперёк трактора. Едва центр тяжести бульдозера сместился на баржу, "СМК" качнулся вперёд и судно ощутимо просело, натянув до отказа многочисленные, и без того тугие, швартовы. Я, стоя рядом с кнехтом, услышал явный скрип и испугался, что пеньковый канат может лопнуть и покалечить народ, которому и деться-то с причала некуда, сзади поджимали. К счастью, всё обошлось и команда речфлотовцев споро стала крепить необычный груз, опутывая трактор растяжками и устанавливая специально заготовленные клинья.

Теперь ему предстоял переход, по словам Жданова, по Неве, Ладожскому и Онежскому озёрам, Беломорско-Балтийскому каналу и Белому морю до посёлка Кандалакша, где трактор передадут в опытную эксплуатацию образованному в 3-го мая решением Совета Труда и Обороны комбинату "Североникель". Конечно, никакого комбината, по факту, ещё не было, его первая очередь, мощностью 3 тысячи тонн никеля и 3 тысячи тонн меди в год, должна быть пущена только в 1937 году, но, судя по посылке, за дело товарищи взялись туго. Стране Советов нужен был никель, постоянно растущая потребность в котором, опережала собственное производство и его до сих пор, не смотря на все усилия, частично закупали за границей.

Сергей Миронович Киров, внимательно следивший и всячески содействовавший геологическим изысканиям в Северо-Западном районе и его развитию, перейдя на работу в центр, дела этого не оставил. Наоборот, возможностей, как сказали бы в будущем, лоббировать это направление у него прибавилось. Вот поэтому Жданов и расписывает сейчас, что к концу третьей пятилетки, на базе открытых в 33-м году месторождений, прежде всего Ковдорского, Оленегорского и Пудожгорского, будут поставлены горно-обогатительные комбинаты на технологии мокрой электромагнитной сепарации, построены автомобильные и железные дороги, множество гидроэлектростанций в каскадах. Всё это вместе взятое составит прочную базу качественной чёрной металлургии Северо-Запада. Параллельное развитие цветной металлургии даст легирующие присадки. А торфоразработки и, самое главное, новый, Печорский угольный бассейн, открытый Черновым, где уже работали две шахты, дающие высококачественный коксующийся уголь, но нет железной дороги, кроме небольшого отрезка узкоколейки, станут базой основной, массовой металлургии.